KOI | MAC | DOS | WIN | LAT
ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, перевод на иностранные языки, постановка спектакля по пьесе без письменного разрешения автора.

Алексей Казанцев

Братья и Лиза

Пьеса в 2-х действиях


Действие первое

Действие второе

Картина первая Картина четвертая
Картина вторая Картина пятая
Картина третья Картина шестая


Действие второе

Картина четвертая

Прошло три года.
Июнь. Вечер. Лучи заходящего солнца.
В мастерской все по-прежнему. Только не прибрано. Всякие вещи, одежда разбросаны в беспорядке. На доске мелом надпись: "Мама! Разбуди меня... Спасибо. Петр".
За круглым обеденным столом сидят Петр и Симон. Симон одет в смокинг, подтянут, элегантен, голова напомажена, на пальцах - перстни. В руках у Симона объемистая, по-видимому, старинная книга, которую он читает вслух. Петр одет в старую, рваную домашнюю одежду Симона, небрит, нечесан, пьян. Перед Петром стоит графин водки и рюмка, на которые он неотрывно и задумчиво смотрит.

Симон (читает вдохновенно). "И повел Моисей народ свой по пустыне. И многие возроптали. Доколе же ходить нам тут, - говорили они. - Не видно страданиям ни конца, ни края. Тогда сказал Моисей ропщущим: обратите взоры свои на семейство Николая и Марии, на детей их - Петра и Симона; как стойко переносят они страдания; отроки эти будут пророками вашими. И потупили ропщущие очи, и стыдно стало им за слабость свою. А иные затаились в зависти и злобе..." (Молчит благоговейно.)
Петр. Выпить можно?
Симон (тяжело вздыхает). Иногда кажется - ты абсолютно безнадежен. Бьешься-бьешься с тобой. О высоком пытаешься что-то... Ей-богу, я тебя сдам. Вот просто я уже на пределе. Понял?
Петр. Понял. Так можно?
Симон. Пока нет. Слушай дальше. (Читает, перелистнув несколько страниц.) "И шел Иисус Назарей по берегу моря Генисаретского. И ученики его шли за ним. Братья же - Петр и Симон - чинили сети свои. Увидев же Христа, восклицали: вот идет истинный царь Иудейский, спаситель мира - и пали на колени. Встаньте, братья, Петр и Симон, сказал им Иисус, и идите за мной. И, обратившись к ученикам своим, сказал: отныне Петр и Симон будут учениками моими и будут проповедовать учение мое от Иерусалима до Набатеи, до Крита и Рима"...
Петр. Теперь можно?
Симон. Одну. (Обиженно замолкает.)
Петр (трясущимися руками наливает рюмку, выпивает). Тебе налить? (Наливает еще рюмку.)
Симон (смотрит на Петра с состраданием). Я не пью.
Петр. Тогда я за тебя. (Быстро опрокидывает рюмку.)
Симон. Одну - я сказал. Будешь наказан.
Петр. А если того... спать пойти...
Симон. Не стыдно? Слушаешь первый святую книгу... Никто не слушал. Тебе доверено. Читаю. (Листает страницы.)

Петр принимает прежнюю позу.

"И постиг глад и мор многие народы. И умолкли правители, мудрецы и прорицатели. И страх сковал их. И обратились все взоры к пророку Мухаммеду. И сказал пророк: вот стоят перед вами братья Петр и Симон..."
Петр. Погоди, погоди... Мы и тут тоже?
Симон. Мы везде.
Петр. Не понял. Выпить можно?
Симон. Нельзя.
Петр. Нет, я с уважением... То да се... Но... сколько же нам лет тогда?..
Симон. Ты жалкий реалист. И картины пишешь... писал такие же... Тебе дают полет духа, окрыленность, а ты... (Открывает первую страницу.) Читай.
Петр (с трудом разбирая). Кни-га Ра-зу-ма...
Симон. Это будет мое учение. Главы: "Папа. Мама. Брат - не брат. Безумие - как разум. Родная собака". У меня будут ученики и последователи. Я уже начал работу кое с кем. Вчера в бельгийском посольстве...
Петр. А почему меня не взял?
Симон. А кто ты такой?
Петр. Я? Как же...
Симон (грозно). Ну. Вспоминай - кто ты.
Петр. Я... Зовут меня...
Симон. Тебя зовут Симон. Ты бедный, больной, несчастный человек...
Петр (удивлен). Разве?.. (Хихикает.) А ты кто тогда?
Симон (с горечью). Несчастный брат... Ты совсем обезумел... Я брат твой - Петр, известный художник.
Петр (хохочет пьяно). Ну, ты даешь... Такое дело - надо выпить... (Тянется к графину.)
Симон (бьет Петра по рукам, забирает графин). Сидеть!
Петр. Это как то есть? Я же слушал... Ты чего?
Симон. Так как тебя зовут?
Петр. Это уже знаешь ли...
Симон. Больше сегодня ни рюмки не получишь.
Петр. Ну ладно-ладно... Какая разница... Я пошутил... Меня зовут Симон.
Симон. Вот. А меня?
Петр. Петр.
Симон (наливает рюмку). Последняя. Все.

Петр жадно пьет.

(Разглядывает его.) До чего ты довел себя, Симон.
Петр. До чего?
Симон. Все пьянство да женщины. Сегодня ровно три года, как из нашего дома сбежала... эта... не хочу ее даже называть... Настя, что ли... Как она на тебя плохо влияла... Ты сразу так опустился...
Петр. Кто сбежал?
Симон. Вот. Ты даже не помнишь. А последствия сказываются. Я один тащу на себе весь дом. Торгую картинами, даю интервью, хожу по посольствам... Первое время они еще спрашивали - кто вы такой? Теперь все знают - я Петр Алексеев, выдающийся современный художник.
Петр (бормочет). Кто сбежал? Какая женщина? И при чем здесь Моисей?
Симон. Закончу Книгу Разума... и надо всерьез заняться политикой. Я тут смотрел, смотрел телевизор - и думаю: почему я не с ними? Пошел на одно собрание, выступил там с позиции: что, мол, давайте... хватит уже... в самом деле... пора кончать... народ уже... это что ж такое... беспредел-чернуха... кончать-мочить... под завязку, честное слово... собрать в один кулак, да и грохнуть, понимаешь... подумать сперва... а то ишь - задним умом наперекосяк... волюнтаристы... Мне такую овацию устроили. В руководство выбрали. Задачу мы там поставили: взять власть в стране мирным путем с отдельными жертвами.
Петр (плачет). Зачем он их столько лет по пустыне водил?
Симон. Чтоб такие дураки, как ты, повымерли. Иди спать.
Петр (встает, качаясь). Я где сегодня сплю?
Симон. За то, что не сразу вспомнил имя, - спишь сегодня у будки.

Петр идет к будке и падает на подстилку.

Не грусти. Какая разница: Петр ты, или Симон, или Джим? Верно?
Петр (бормочет). Верно. Все равно.
Симон. Я надеюсь - ты будешь проповедовать мою Религию Разума. Верно, Джим? (Свистит.) Джим! Голос!
Петр (сквозь сон). Ав! Ав! Р-р-р!
Симон. Умница. Спи. (Набирает номер телефона.) Васенька! Здравствуй. Я сегодня на "Лебединое" не смог. С братом возился. Тяжело с ним. Ну как Галчонок танцевала? А Никочка? А Сашулька? А Костеньку видел? А Феликса? А Мобуту? А наших сколько было? Ну я рад. Веник кидали? Ну и правильно. Ты скучал по мне? А я по тебе как... Ты с кем сидел? Один? Ну, умничка. Вот, право, не знаю. Симон тут на мне. Завтра интервью даю. Потом - в одном месте тут выступить просили... В общем, буду звонить... Чего делаешь-то? Яичницу жаришь? А лучок? А помидорчик? А огурчик? А картошечка молоденькая? Ну, молодец. Ну, чао. Ну, бай-бай. Ну, все. Ну, бывай. Ну, пока. Ну, до скорого. Ну, привет. (Поет в трубку громко.) О, Италия! Ля-белла!
Петр (вздрагивает, приподнимается). Кто сбежал? Анастасия? (Падает.)
Симон (хохочет в трубку). Симона разбудил. Котеночек, гуд-бай! (Положил трубку. Петру, нежно.) Вася... Он странный такой... Он даже с женщинами спал... Два раза... До сих пор вид испуганный...
Петр (сквозь сон). Озеро Генисаретское...

Шум подъехавшего автомобиля. Хлопнула дверца машины, потом дверь подъезда. Симон выглядывает с балкона на улицу, вдруг хлопает себя по лбу, бросается к Петру, трясет его.

Симон. Вставай! Вставай! Господи! Я совсем забыл. Звонили утром - англичанка приедет. Покупательница. "Мерседес" у подъезда. Вставай!
Петр (плохо соображает). Ты кто? Кто приехал?
Симон (поднимает его). Иди! Иди! Наверх! Покупательница! Богатая! Звонили! (Тащит Петра к лестнице.)
Петр (глупо хихикает). Англичанка? Красивая? А у нее есть имя?

Продолжительный звонок в дверь.

Симон. Ой, счастье какое! Звонок заработал! (Ведет Петра по ступенькам наверх.) Ох, горе какое! Никому тебя нельзя показать! Просто несчастье!

Звонок в дверь.

(Кричит.) Сейчас, сейчас, мадам! Джаст э момент! Уно моменто! (Петру.) Тебе три минуты даю, алкаш! Чтоб умылся, переоделся - и вниз! Как всегда! Для понта! Понял?
Петр (хохочет). Умылся? Переоделся? Какая разница! Копи царя Соломона!
Симон (сует ему в нос нашатырь). Уснешь - неделю водки не увидишь! (Вталкивает Петра в комнату.)

Звонок в дверь.

Бегу, мадам! Бегу! Ай бэг е падон! Скьюз ми, плиз! (В один прыжок слетает с лестницы и рывком открывает дверь.)

Входит Лиза. Она хорошо и модно одета. Повзрослела. Похорошела. Симон остолбенел. Пауза. В удивлении разглядывают друга друга.

Лиза. Здравствуйте.
Симон. Здравствуйте.
Лиза. Вам звонили обо мне?
Симон. Да... Женский голос с сильным акцентом.
Лиза (с акцентом). Можно и с акцентом. Ведь правда?
Симон. Правда.
Лиза. Я хотела бы посмотреть картины. Кто художник?
Симон (после паузы). Я - художник.
Лиза (после паузы). Очень приятно. Вас ведь зовут... Мне говорили...
Симон (помолчав). Петр Алексеев. А вас, мадам?
Лиза (весело). А меня Анастасия. Можете называть меня просто Настя.
Симон. Просто Настя. Очень приятно. Правда, мне сказали, что приедет богатая англичанка.
Лиза (весело). А приехала богатая австралийка. Вас это смущает?
Симон. Нисколько.
Лиза. Так где картины?
Симон. Темнеет... Освещение... Думаю, сейчас показывать картины не надо. Может быть, мы перенесем встречу?
Лиза. Я не располагаю временем. Только сегодня.
Симон. Но я, право, не хотел бы...
Лиза (пошла по мастерской). Вы здесь и живете?
Симон (прикрыл входную дверь, идет за Лизой). Я здесь и живу.
Лиза. Простите за любопытство - один?
Симон. Там (указывает наверх) живут папа, мама и мой больной брат...
Лиза. Больной? Какое несчастье. Как зовут его?
Симон (помолчав). Его зовут Симон.
Лиза. Какая прелесть. Такое редкое имя. И надо же - болен. Я не могла бы чем-нибудь помочь вашему брату?
Симон (нервничает). Нет-нет... ничем... Они там сейчас с мамой... Солнце заходит. Не лучше ли вам прийти завтра?
Лиза. Нет, не лучше... А потом сегодня самый длинный день года и самая короткая ночь... В такие ночи так и хочется напасть на чужую страну и захватить чужие...
Симон (нервничает). Простите, вы о чем? Вы о чем?
Лиза. Так. Вспомнилось.

Дверь наверху открывается, и появляется Петр в костюме отца, с тросточкой и в шляпе. Пытается держаться элегантно.

Симон (кричит). Папа! Не надо! Сегодня не надо! Иди к себе! Иди!
Лиза (громко). Здравствуйте, папа!

Петр подошел к перилам, смотрит на Лизу во все глаза. Чуть протрезвел. Пауза.

(Повторяет тихо.) Папа, здравствуйте...

Петр медленно начинает спускаться вниз по ступенькам, не отрывая взгляда от Лизы. Подошел. Смотрят друг на друга, молчат.

Симон (дергается весь как марионетка). Вот... Папа... Эта мадам... Леди... Так неудачно приехала картины покупать... Уже темнеет... Я говорю - завтра... Ведь верно? Завтра лучше... Тебе нельзя оставлять маму и Симона... Тебе лучше пойти наверх... А то целую неделю... Ты понимаешь... Тебе будет трудно...

Петр снимает шляпу, целует Лизе руку.

Петр. Мадам... Вы так очаровательны... Спасибо, что посетили наше убежище... Разрешите представиться...
Симон (Лизе, быстро). Николай Федорович, мой отец...

Пауза.

Петр. Справедливо. Николай Федорович... А как позволите вас величать?
Лиза (улыбается). Анастасия... Можно просто Настя...
Петр. Она появилась в июне в лучах заходящего солнца. Солнце засмотрелось на нее и забыло зайти.
Симон (укоризненно). Папа...
Петр. Простите... Нам, старым людям, свойственно говорить старомодные комплименты... Присядемте к столу.
Лиза. С удовольствием.
Петр (Симону). Петенька, подай нам чаю... (Лизе.) Вы ведь выпьете чашечку?
Лиза. Конечно.
Симон. Какого чаю... Тут возни с ним... И пить не с чем...
Петр. С сухариками. (Лизе.) Молодежь бывает непочтительна к нам, старикам, но мы прощаем ей это. (Симону.) Самоварчик, быстренько...

Симон, злой, суетится, возится с самоваром, достает чашки.

(Лизе.) Вы с таким любопытством осматриваете все вокруг... Нравится?
Лиза. Мне до боли знакома эта мастерская. Скажите, я бывала здесь раньше?
Петр. Не знаю. Не думаю. Если только в прошлой жизни.
Лиза. Или во сне? Скажите, а сны - ведь это явь?
Петр. Пожалуй...
Лиза (закрывает глаза). Да-да... Четыре года тому назад мне начал сниться странный сон... Один художник...
Симон (бурчит). Пьяный художник...
Лиза. Привел меня к себе домой... Горел камин...
Симон (бурчит). Чего топить-то в жару...
Лиза. А на стене висела карта Австралии... (Быстро оборачивается.) Ой! Вот она, висит... (Хлопает в ладоши, подбегает к карте.) Теперь я живу вот здесь... (Указывает. Возвращается к столу.) А вы как живете, папа?..
Петр (заученно). По-стариковски... У меня, знаете ли, два сына... И если за одного я спокоен... (Указывает на Симона.) Петр такой молодец... то с Симоном дело плохо. Ему все, знаете ли, кажется... Он там. (Указывает наверх.) Наша мама хворает, а он сидит у постели и гладит ее по голове... Очень заботливый сын...
Лиза. Говорят, есть старый способ - поменять человеку имя. Это обманет злых духов. Или - наоборот.
Симон (наливает чай). Нет-нет... Мы ничего этого не хотим... Религия Разума это запрещает...
Лиза. Кто запрещает?

Пауза. Молчание.

(Петру.) Вы так молодо выглядите, папа. Никогда не скажешь, что вам семьдесят. Больше сорока я бы вам не дала.
Петр. Вы добры. Но мне семьдесят, и от этого никуда не денешься...
Симон. Чай, пожалуйста... Сухарики...
Лиза. Мне кажется, вы часто снились мне в моей прошлой жизни.
Петр. Благодарю.
Лиза. А я вам?
Симон (быстро). Нет-нет, вы не снились...

Пауза.

Петр. Боюсь, что нет. Потому что все все равно. И какая разница. Бывает, разговариваешь с человеком, а его уже и нет. И все понапрасну...
Лиза. Я хочу выпить... (Симону.) У вас есть что-нибудь?
Симон. Тут вам не бар, не кабак какой-нибудь... Мама больная... Отец-старик...
Петр (Симону). Дай графинчик и рюмки...
Симон (быстро ставит на стол водку и рюмки, перекидывает через руку полотенце, стоит в полупоклоне официантом). Пожалуйста, откушайте-с... Чего еще изволите-с?
Лиза (встает). Я хотела бы помянуть свою прошлую жизнь и одного человека...
Симон. Умер кто?
Лиза. И одного человека, которого я очень любила и который был мне больше, чем отец... Помянем его.
Симон (торопливо). Вот горе-то. Куда ни кинь - одни покойники. То тот загнулся, то этот. Вот и у вас горе. Вымирает народ. Довели. Доконали.
Лиза. Помянем. (Выпивает рюмку.) Что же вы, папа?
Петр. Помянем... (Выпивает. Покачнулся.)
Лиза (бросилась к Петру). Что с вами?
Симон (отстраняет ее). Ничего-ничего... Головокружение... Это ничего...

Сильный стук в дверь.

Лиза (вздрагивает). Вы ждете кого-то?
Симон. Да нет... Никого... (Бежит к дверям.) Кто там?

Петр уронил голову на стол. Сидит неподвижно.

Кто там? (Смотрит в глазок. Потом открывает дверь, выходит на площадку.) Эй, кто здесь? Что за шутки дурацкие? Кто там побежал? Эй!

Звонит телефон.

(Захлопывает дверь и бежит к телефону. В трубку.) Алло! Я слушаю! Алло! Нет здесь таких! И никогда не было! Придурок! (Швыряет трубку. Смотрит на Лизу надменно.) Спрашивают какую-то Лизу...
Лиза (в изумлении). Лизу? Этого не может быть.
Симон. Вот и я думаю. Вы же Анастасия. А спрашивают Лизу.
Лиза. Мужской голос?
Симон. Да уж. Не женский.
Лиза (шепчет). Этого не может быть...

Слышен отдаленный раскат грома.

Симон. Вам лучше пойти... Дождь... Гроза надвигается... А то будете стоять в подворотне, пережидать... Ах, извините, у вас же машина, водитель... Пардон, мадам! Вам лучше пойти...
Лиза. Но как же... Ему плохо... (Хочет подойти к Петру.)
Симон (перегораживает ей дорогу). Ах, какая вы непонятливая... Папа с утра пили водку в немеряных количествах, а сейчас одной рюмочки хватило, чтоб отрубиться... Идите... Что же вы лезете в жизнь чужой семьи?
Лиза. Действительно. (Идет к дверям.) Я, пожалуй, не стану завтра приезжать...
Симон. Решение правильное. У нас и так покупают - не жалуемся... А вы уж больно папу тревожите... Поминаете кого-то... Вы где остановились?
Лиза. В "Метрополе".
Симон. Ну уж конечно. Бывали на приемах. Вот вы сейчас приедете. Идите в ресторан. Закажите столик у фонтана. Икорки там, креветок, миног всяких и поминайте себе на здоровье хоть до утра... А нас беспокоить нечего. Мы живем хорошо. Мы в Бога веруем.
Лиза. В какого?
Симон. В какого надо.
Лиза (задумчиво). Отдаваться не будем...
Симон (беспокойно). Что? Что вы сказали?
Лиза. Нет, это я так, к слову. До свидания, Петр Алексеев, известный современный художник.
Симон. Прощайте, Настя. (Наклоняет голову.)

Лиза уходит. Хлопнула дверь внизу. Шум отъезжающей машины.

(Побежал к балкону.)
Слава тебе, Господи! Отчалила. (Бросается к Петру.) Ну что, пьянь. Совсем уже... (Сует ему в нос нашатырь.) Мозги прочисти...
Петр (открывает глаза). Помянуть... Помянуть хотели... (Оглядывается.) Лиза! Лиза! Ты где?
Симон. Какая Лиза? До горячки допился? Лиза какая-то...
Петр (озирается). Лиза... Лиза... Дочка моя... Была тут... Лизонька...
Симон. Да не Лиза, а Анастасия... Покупательница... Англичанка...
Петр. Мы говорили с ней... О прошлой жизни... Я забыл сказать ей, что меня зовут... (Пытается встать.)
Симон (обнимает его). Молчи, молчи, бедный брат мой Симон. А то скажешь сейчас опять какую-нибудь глупость. И мне придется тебя сдать. И брать только раз в неделю. По воскресеньям. В наручниках. (Плачет.)
Петр. Она ушла навсегда... (Плачет.)
Симон (садится на стол, кладет голову Петра себе на колени, гладит). Слава Богу, мы больше ее не увидим! Плачь, плачь, брат мой! Это слезы очищения!
Петр (рыдает, уткнувшись Симону в колени). Все кончено... Все кончено... Ушла навсегда...
Симон (набирает номер телефона, говорит в трубку). Вася... Васенька... Это я... Петя... Ты, что ли, спишь уже? Вася, у меня драма, у меня, Вася, трагедия... (Шепотом.) В квартире была женщина! Такая мерзость. До сих пор духами пахнет. Она пыталась отбить у меня Симона... Но он держался молодцом. И мы ее победили. Она бежала в "Метрополь". Но Симон до сих пор рыдает у меня на коленях... Слышишь?

Петр громко храпит.

Вася, он уже храпит... На нервной почве... Переволновался, бедный... А то пришла вся такая... будто картины покупать... Глазами зырь-зырь, руками хвать-похвать. И чуть не увела. Боюсь, опять придет. Что делать? Вася... Васенька... Я в шоке... Да не в жопе, а в шоке!.. Ты все об одном. Совсем глухой стал. Ты спишь там, что ли? "Что? Что?" Нажрался уже, педрила крашеная?! Я ему о сокровенном. А он... Не оправдывайся! Я из-за тебя Юлю бросил. Сейчас бы жил в Париже... А ты не оправдал моих чувств... Все, Вася, - это разрыв... Я в тебе ошибся... (Бросает трубку. Рыдает.)

Петр храпит.

Да не храпи ты так! У меня, можно сказать, горе за горем, а ты такой циничный... (Укачивает Петра.) Ну, ничего! Поспи немножко. И за работу. Вася меня предал. Даже не перезванивает... Джим! Эй, Джим! (Свистит.) Ты где? Одни мы с тобой остались. Ну ничего. Будем держаться... И "Метрополи" все эти презирать... Увести хотела... Эх, Вася... Вася...

Петр храпит. Симон рыдает. Отдаленные раскаты грома.


Картина пятая

Ночь. За окнами дождь, ветер. Раскачиваются деревья на бульваре.
В мастерской горит камин. Петр, одетый в платье матери, в чепчике, с вязаньем в руках сидит в кресле-качалке. Дремлет. У кресла на полу - графин и рюмка. Вокруг кресла на подставках горит множество свечей. Симон - у мольберта. В правой руке кисть, в левой - палитра. Одет Симон в широкие свободные брюки и пиджак. На шее - яркая бабочка. Движения вальяжны и широки. Он то, прищурясь, смотрит на Петра, то на холст, то подходит к мольберту, то отступает.

Симон. Однако какое безумие в природе... Природа сошла с ума... Это бывает... Я, знаешь ли, мама, полюбил работать по ночам... Я понимаю тебя - это странно для художника... Но ночью... словно кто-то водит моей кистью... а я только скромный исполнитель... "Мама в кресле с вязаньем в руках"... Не волнуйся... Так я не назову картину... Это удел жалких реалистов... У меня будет... Не знаю пока как... "Клубок жизни"... "В поисках мамы"... Не знаю... Это трудно, мама... Творить - это трудно... (Делает мазок и в испуге отступает.) Вот так коснешься не так... И что потом? И как переделать? Я так всегда боюсь начать... Мне страшно, мама... Ведь я должен создавать только великие картины... А то сбегутся, начнут меня топтать, обрадуются, отнимут вареник с косточкой... Это стадо так радуется, когда мы, великие, оступаемся... (Пытается опять сделать мазок и снова отступает.) Боже! Какие муки! Кто бы видел, как это невыносимо! (Бросает кисть.) Мама! Я хотел поговорить с вами о Симоне. Да, я помню, я обещал тебе не сдавать его, заботиться о нем. Да, я клялся, мама! Но он стал невыносим! Мне нет покоя ни днем ни ночью! Вы видите, я уже не могу работать! У меня дрожат руки! Мысли путаются! Меня всюду зовут! Меня везде любят! И только дома, дома! Я как в тюрьме! Он стал пить не переставая! Мама, я не выдержу, я отдам его, буду ездить навещать, я творец, я художник, я должен быть свободен, я не сторож брату моему... Что вы молчите, мама? Пока отец и Симон наверху, скажите что-нибудь, освободите меня от моего слова, освободите...
Петр (очнулся). Выпить можно?
Симон (потрясен, в изумлении смотрит на Петра). Мама, как... и вы тоже? Господи... Я не могу отказать вам...

Петр наливает себе рюмку из графина, выпивает, снова дремлет с вязаньем в руках.

Вот так... Вот так... Может, у бедного Симона это наследственное... (Вглядывается в Петра со страхом.) Мама, это вы? Мама... Скажите что-нибудь.
Петр. Да. Это я...
Симон (облегченно вздыхает). Слава Богу... А то мне показалось... Свечи... Игра теней... Будто я - маленький мальчик, сижу в кресле, позирую, а вы стоите у мольберта и пишете мой портрет... И еще все хорошо... Мы редко говорим с тобой, мама, о главном... Ты многого не знаешь... Я пишу книгу "Религия Разума"... Мир охвачен безумием. Старый Бог умер. Наступил конец истории. Людям нужна новая Вера... Кто ж ее создаст... Но ты не волнуйся, мама. Я не один. Нас много. Я вступил в одно движение. Там меня двигают наверх. И я всерьез задумался о проблемах... Каждый всерьез должен задуматься... Он только кажется или он есть? И что за имя... Может, это имя совсем другого... Я внимательно смотрю в телевизор. Мама, они делают вид! Надо все прояснить! Безумию должен быть положен предел! Я часто вспоминаю детство. Почему тогда так все было хорошо? И кто все запутал? Ладно. Надо работать. Я спасаюсь работой, мама. (Берет кисть в руки.) Сейчас, сейчас! Придет вдохновение, придет! Я создам! Создам! Ну же! Ну! Давай, Симон, давай! (Испугался.) А-а! Идиот! Какой Симон? Петр! Петр! Давай! Сейчас! Вот оно... наступает... Ну... еще... ну, пожалуйста... Господи!

Сильный стук в дверь. Пауза.

Это они. Вот это они. Это те, которые мешают. И все запутывают. Это они. Они не хотят, чтобы я творил... (Бросается к камину, хватает топор.) Никогда, никогда... никого... не обидел... Но сейчас... Они лезут в мой мозг. Они захватывают меня. Я не допущу этого!

Симон бросается к дверям, распахивает их. На пороге стоит Лиза с большой сумкой в руках. Симон изумлен. Лиза - тоже. На улице - ливень, раскаты грома.

Лиза. У вас топор есть?
Симон (неуверенно). Есть...
Лиза. Бросьте.

Симон выпускает топор из рук, тот падает на пол.

Убить кого хотели?
Симон. Нет... нет... никогда... все живы... все живут всегда...
Лиза (громким шепотом). Вас хотят убить? Кого ждете?
Симон. Меня? Нет... Не знаю...
Лиза. А если подумать?
Симон. Ты пришла меня убить? Ты - моя смерть?
Лиза. Я пришла тебя накормить, Симон... Помоги разгрузить сумку. (Идет к круглому столу.)
Симон (закрывает дверь, идет за Лизой, неуверенно улыбается). Меня зовут Петр... Мы же с вами недавно...
Лиза. Помоги, Симон... И не валяй дурака... Ты - Симон, я - Лиза... (Разгружает сумку.) Повтори...
Симон (как сомнамбула). Ли-за... А говорила...
Лиза. Я тебя обманывала... А ты меня... Это нехорошо... Надо все прояснить... (Ставит на стол блестящие металлические кастрюльки, супницу, салатницы, достает серебряные вилки, ложки, бутылки с водой и бокалы.)
Симон. Что это?
Лиза. Это ужин. На троих. Из "Метрополя". Пришла, села у фонтана, как ты и советовал. Выпила рюмку-другую "Наполеона" и думаю: что же это я одна сижу, ем... А они там голодные... С сухарями... Не чужие, чай, люди...
Симон. Чужие...
Лиза. Ты мне сегодня не груби. Я сегодня строгая. Что встал? Помогай.

Симон помогает разгружать сумку. Вообще с приходом Лизы он стал двигаться как-то скованно, словно под гипнозом, ужасно напуган.

И Петра позови... быстренько...
Симон (дергается). Спит уже... то есть я... то есть - Симона...
Лиза (смотрит на Петра). Что ты его так вырядил? Это зачем?
Симон (дергается). Вы маму... не обижайте... старенькая... вяжет... позирует...
Лиза (решительно подходит к Петру, присаживается на корточки, заглядывает в лицо). Петя... Петр Николаевич... Вы меня слышите?

Звонок телефона.

Симон (хватает трубку). Алло! Кого? Лизу?! Сейчас! (Улыбаясь широко, протягивает Лизе трубку.)
Лиза. Этого не может быть... (Бросается к телефону, в трубку.) Алло! Это кто? Вы что молчите? Это кто? (Пауза.) Скажите что-нибудь... (Кладет трубку.) Повесили.
Симон (улыбаясь). Как вы появляетесь, в доме начинаются всякие безобразия. В телефон молчат. В двери стучат. Родителям-старикам спать не дают...
Лиза (подошла к Петру, срывает с него чепчик). Господин Алексеев, очнитесь!
Симон. Прекратите!
Петр (не открывая глаз). Выпить будет? Ты кто?
Лиза (с силой бьет Петра по щеке). Я - Лиза! Узнал?
Симон. Боже! Что она делает! Мама! Петя!
Петр (бормочет с закрытыми глазами). Простите. Как вы сказали?
Лиза (с силой бьет его по другой щеке). Я вот так сказала! Узнал?
Петр (так же). Зачем вы бьете? Я что, в милиции?
Лиза. Так... Господин Алексеев! Или узнаете или продолжим!
Симон (сдавленным голосом). Милиция! Петю с мамой бьют!

Сильный стук в дверь.

Лиза. Это еще что?
Симон. Это ведь уже не вы?.. Вы же здесь.
Лиза. Это не я.
Симон. А-а! Это, должно быть, тот, кто звонил!
Лиза. Откройте!
Симон (ехидно улыбаясь). Вам стучат, вы и открывайте!
Лиза (решительно бросается к дверям, распахивает их, выглядывает). Кто здесь? Кто там побежал? Эй! (Выходит на площадку.)

Симон подскакивает к дверям и пытается захлопнуть их. Лиза успевает подставить ногу.

Мерзавец! Негодяй! Тварь! Отпусти дверь!
Симон (рыдает и тянет дверь на себя). Уйди! Уйди! Дай закрыть! Ты не живешь тут! Это мой дом! Это все мое! Ты чужая тут! Тебя не нужно! Дай закрыть! Дай!
Лиза (тянет дверь на себя). Думаешь - из Австралии приехала, так победить можно? (Декламирует громко.) "Коня на скаку остановит! В горящую избу войдет!" Русская женщина после французского коньяка - непобедима.

Лизе удается открыть дверь. Они с Симоном борются на пороге.

Тут-то она ему и сказала... "Но пасаран!.." Ни шагу назад!
Симон (крепко держит Лизу, кричит сквозь слезы). Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я не могу жить без тебя! Я хочу тебя! Отдайся! Отдайся, пожалуйста! Вот здесь, вот сейчас!..
Лиза (пытается оттолкнуть Симона, в изумлении). Как любишь? Ты что? Пусти! Не плачь! Это в тебе наносное! Ты просто устал! Ой! Да не хватай ты меня!

Симон целует Лизу. Потом, ошарашенные, отступают друг от друга, тяжело дышат.

Ну... знаешь ли... Ты разберись... То уходи, то люблю...
Симон (еле стоит на ногах, словно вся сила ушла из него, задыхается). Я... с женщиной... первый раз... целовался... сейчас... Как... это... хорошо...
Лиза (изумлена). Как "первый"?
Симон (задыхается). Девочку одну... в школе... давно... в щеку... И Юлю... в Париже... когда прощались... руку ей... только один раз... Как хорошо... (Без сил падает на колени.) Ты будешь моей женой? (Закрывает глаза, раскачивается.)
Лиза. Симон, дорогой! Я ведь замужем... там, в Австралии... А здесь я к Пете приехала... Ты же знаешь...
Симон (раскачивается, плачет). Австралия... Петя... Вишня с косточкой...
Лиза. Так что извини и все такое... (Решительно идет к Петру.) Ну, Петр Алексеев! Опять уснул? (Симону.) Любить тебя? А за что? Что ты с ним сделал?
Симон (раскачивается). Я ни с кем ничего не делал... Все сами... Все сами... Все делают с собой...
Лиза (трясет Петра). Очнись! Вставай! Ну! (Пытается снять с Петра женское платье.)
Петр (не открывая глаз). Раздеваться? Зачем? И какая разница... Все все равно...
Лиза. Я тебе покажу: все равно! Ты у меня поговоришь тут! Ну, помогай!
Петр (с закрытыми глазами). Могу помочь... (Пытается помочь, падает на пол, хихикает.) Какая-то баба меня раздевает... Это "Савой"? Ты тут работаешь, что ли? Валюты нет...
Лиза (кричит). Господи! Я не вынесу этого! Дай мне терпения, Господи! Навязались на мою голову! (Садится на Петра верхом и лупит его изо всех сил.) Я - Лиза! Дубина! Я - Лиза! Ты - Петр! Я тебя люблю! Я тебя всегда любила! Ты - мой первый мужчина! Я к тебе приехала! Я не могу без тебя! (Плачет.)
Симон (с жалобным криком бросается к телефону, колотит по рычагам, кричит в трубку). Вася! Тут воры... Их всех крадут... Ты понимаешь, Вася, всех! Меня хотят оставить одного! Девушка! Дайте Париж! Юля! Родная! Сколько лет я не говорил с тобой! Приезжай скорее! Мне без тебя плохо! Юля, Вася... Девушка! Дайте Австралию! Дайте ее мужа! Пусть заберет ее... Девушка, не плачьте! (Плачет.)
Петр (открывает глаза, приподнимается). Тише! Тише! (Прислушивается.) Кто-то плачет... (Указывает на Симона, Лизе.) Кто это?
Лиза. Брат твой, Симон.
Петр (озираясь испуганно). Где мы?
Лиза. Мы в твоей мастерской.
Петр (бормочет). Я ничего не помню... Я ничего не помню... Сегодня что?
Лиза. Июнь... Самые длинные дни...

Громыхнул гром.

Петр. Зачем этот дождь? Зачем эта молния? Я боюсь тебя. Ты ведь не Лиза?
Симон (бросается к Петру, хватает его за руку, тащит наверх). Мама! Пойдем! Она обманывает тебя! Пойдем, папа! Пойдем, Симон! Она убьет нас всех!
Лиза (хватает Петра за другую руку, тянет к себе). Я не пущу тебя! Иди! Иди ко мне! Я буду любить тебя! Я буду целовать тебя! Ты вспомнишь меня!
Симон (тянет Петра за руку). Скорее! Наверх! Наверх! Там спасение! Там! Мы спрячемся от нее! Джим! Помоги! Джим! Собака! Куси ее! Ату! Крадут!
Лиза (тянет Петра к себе). Я обниму тебя, и ты все вспомнишь...
Симон (лает). Ав-ав-ав! Я буду кусать ее! Я спасу нас! Ав-ав-ав!
Петр (пристально смотрит Симону в глаза). Собака должна сидеть на цепи! Ты ведь Джим? Я узнал тебя! Я узнал тебя! Я все хотел проснуться, а ты не давал.
Симон. Я? Нет... Ты сам... Вы сами...
Петр. Ты ведь Джим? Отвечай - ты Джим? Что говорит Религия Разума?
Симон (испуганно улыбаясь). Нет... Ты совсем болен... Это ты - Джим... Ты все путаешь... Мы вместе - Джим!
Петр (кричит). А-а-а! Собака! На цепь! Сидеть! (Тащит Симона к будке.) Перестань сниться мне! Ты - собака! (Сажает Симона на цепь.) Голос! Голос!
Симон (на цепи на четвереньках). Ав-ав! Я - не Джим! Я только, чтоб сделать тебе приятное! Ав-ав!
Петр (бьет себя руками по голове). Ничего не помню! Где? Зачем? Проклятье!
Лиза (тянет Петра к постели). Иди, ляг. Я обниму тебя! (Обнимает Петра, целует.)
Симон. Не целуй его! Ему нельзя! Ему вредно! Поцелуй меня! В губы! В нос! Если у собаки холодный нос - это здоровая собака!

Петр добрел до кровати и рухнул на нее.

Лиза (подбегает к Симону). Посиди немного. Так получилось. Ты сам виноват. Я освобожу тебя потом. (Быстро целует Симона в нос. Бежит к Петру, загораживает кровать ширмой.)

За окнами - дождь, раскаты грома.

Симон (на цепи, мечется в отчаяньи).
Ужасные порядки в государстве -
Безумные свободны
И сажают на цепь
Людей разумных.
Я - Симон. Симон...
Хороший, добрый
Человек-собака по кличке Джим...
И много ль надо
Нам, грустным странникам
Прошедшей жизни?
Вот - конура, вот - миска,
Вот - подстилка.
Тут - блохи. Тут - вчерашний суп.
И все же мне хорошо.
Ведь за окном ненастье,
А я в тепле,
Могу лежать и думать
О смысле жизни...
Но почему одних сажают на цепь?
Другие в это время скрипят кроватью.
Дети будут пьяны, больны и глупы
Так же, как и вы... Эй, прекратите
Вечное движенье из тьмы во тьму,
Из никуда в ничто!
Эй! Прекратите!
Я - человек!
Такой же, как и вы!
Мне хочется любви, грозы и ласки!
И рук твоих Луиза, Юля... Кто тут?
Ну подойдите! Не бросайте! Вот я!
Я - на цепи. Я - маленький. Я - пес.
Отец и мать глядят с вершины мира!
Я - здесь! Я - тут! Спасите! Пожалейте!
Скрипит кровать. Молчат холсты и краски.
Ночь коротка. А злые мысли - длинны...
Никто во всей Вселенной не ответит,
Зачем покойный пес посажен на цепь?
Что стережет он?..
И какие мысли рождаются
У миски супа... О! Какие мысли!
Я лучше буду спать. От этих мыслей страшно.
Когда проснусь, наверное, все будет
Справедливо... по-другому...
Мы будем жить при светлом, светлом завтра...
Я это обещаю...

Симон падает на подстилку, засыпает. Напольные часы бьют двенадцать раз и играют менуэт. За окнами - дождь, гроза. Под напором ветра рухнуло дерево на бульваре напротив.


Картина шестая

Утро следующего дня. Солнечный свет заливает мастерскую. Напольные часы бьют двенадцать раз и играют менуэт. На улице - неясный шум. Ширма отодвинута. Лиза, полуодетая, спит на кровати. Петр спит полусидя у камина, прикрыт грудой старых платьев и костюмов. Во главе великолепно сервированного блюдами из "Метрополя" стола сидит Симон во фраке. В одной руке держит бокал, в другой - вилку с кусочком лимона. Неподвижен.

Симон (оживает, улыбается). Бип! Бип! Бип! Радио Свободной России начинает свои передачи. Здравствуйте. (Поет арию Демона из одноименной оперы Антона Рубинштейна. Стихи Михаила Лермонтова.)
"На воздушном океане,
Без руля и без ветрил,
Тихо плавают в тумане
Хоры стройные светил;
Средь полей необозримых
В небе ходят без следа
Облаков неуловимых
Волокнистые стада.
Час разлуки, час свиданья -
Им ни радость, ни печаль;
Им в грядущем нет желанья
И прошедшего не жаль..."

Какой, однако, стол накрыт для меня. Икра... Креветки... Стейк... "Камамбер"... Пир. Ну просто пир. А по какому случаю? Как удалось затащить все это на мою скалу? Впрочем, теперь я все могу... "Печальный Демон, дух изгнанья,/Летал над грешною землей..." Как приятно найти себя наконец. И как долог путь к себе. Думаешь, бывало, что ты то да се, а потом, глядишь, вдруг все открывается... И Великая Пустота вокруг... Куда же все подевались?.. Куда? А всем и не надо быть. Достаточно одного Симона. (Вздрагивает.) Кто здесь? Кто здесь? (Пауза.) Как мог я столько лет поклоняться Религии Разума? Глупец. Писал книгу... Какого Разума? Где ты видишь его? Философия Пустоты - вот что занимает меня теперь. Великая Пустота обволакивает мир и лежит без конца и края под моими ногами. Отсюда с высоты все так замечательно видно. Сейчас, еще один кусочек стейка, - и я начинаю работать над Книгой Пустоты... Чем больше наполняется сей мир людьми, тем пустыннее он становится. (Вздрагивает.) Кто здесь? Кто здесь? Никого... (Ест величественно.)
Лиза (вздрагивает во сне). Кто здесь? Кто здесь? (Пытается сесть и обнаруживает, что руки и ноги ее привязаны к кровати. Реагирует спокойно.) Так. Началось... Петя... Петр!
Петр (бормочет сквозь сон). Пусть признается... Отпустите его... Пусть скажет, кто он... Кто здесь? (Открывает глаза.) Лиза... Лиза? Ты звала?
Лиза (смеется). Ты живой? Какое счастье. А то приснится Бог знает что. Петя, а у меня радость в жизни - я привязана.
Петр (рычит). Опять?
Лиза. Представляешь - каждые четыре года одно и то же.
Петр (рычит). Я убью его! (Рванулся к Лизе и упал, так как сам привязан к каминной решетке.) Негодяй! (Симону.) Эй, ты, недоумок! Опять за старое?

Симон не реагирует, ест.

Лиза. А где он? Из-за ширмы не видно.
Петр. За столом сидит, жрет... Во фраке.
Лиза. Чего у него - праздник какой?
Петр. Спроси.
Лиза. Или поминки.
Петр. По ком?
Лиза (смеется). По нам.
Петр. Ты чего такая радостная в таком случае?
Лиза (смеется). Я не радостная. Я - счастливая. Что тебя нашла.
Петр. Я тронут.
Лиза. Петя, даже если жить нам осталось совсем немного... (Хохочет.)
Петр (испуганно). Ты чего? Ты чего?
Лиза. Ой, так неловко, Петя. Хочешь признаюсь?
Петр. Ну давай.
Лиза. Я такая дура... Но признаться я хотела не в этом... Петя... Со мной что-то не так - я все время мечтаю о прекрасном.
Петр. Ну...
Лиза. Ну и вот... Согласись - мне же не пятнадцать лет уже, а я удержаться не могу - все мечтаю и мечтаю...
Петр. А кто пел? Вроде опера какая...
Симон (сам с собой). Музыка должна звучать громко, чтобы в головах была только Пустота. Стариков не надо кормить вообще - у них на столах и на кладбищах должна быть Пустота... Стану газету издавать: эти двое, что жили здесь, мужчина и женщина... облили себя бензином и подожгли... Люди будут читать и радоваться... Какая Великая Пустота... (Смотрит наверх.) Господин Управляющий, а вы еще выше сидите, чем я. Ваша скала повыше будет. Хотите кусочек ананаса в сиропе? А шампиньоны в сметанке? А картошечку а-ля рюс в мундирчике? Помните, господин Управляющий, как в молодые-то годы сидишь, бывало, у костерка и картошечку с одного бочку черную голыми руками таскаешь... Она жжет руки-то... картошечка... А ты чистишь кожурку-то... Ох, счастье! Рядом лошадь фырчит, копытом бьет... Барсиком зовут... Но это было и прошло. Я вам знаете что скажу... Создание Великой Пустоты - долгий и тяжелый труд... (Вздрагивает.) Кто здесь? Кто здесь? (Пауза.) Меня, знаете, господин Управляющий, в одно движение выбрали, чтобы я, значит, возглавил... Так у нас мысль такая: все движения объединить и создать Движение Всеобъемлющей Пустоты... Я бы канал телевидения купил. И крутил бы по нему только один Великий Клип. О том, как в конце концов украли и Великую Пустоту. Когда уже красть было нечего. И наказали за это дворничиху с соседнего двора. А сами улетели в другую галактику - и украли ее тоже вместе с Млечным Путем. А здесь остались жить инвалиды всех войн. Четвертушка черного, кусочек сахара и кружка воды. Гуляйте, ребята... Мне на моей скале хорошо, господин Управляющий, а вам на вашей? "Весь мир подо мною. Один в вышине/Стою над снегами у края стремнины..." Я в оперу решил поступать. Что-то голос прорезался. Давайте хором... (Поет раздумчиво.)
"На воздушном океане,
Без руля и без ветрил,
Тихо плавают в тумане
Хоры стройные светил..."
(Застывает. Неподвижен.)
Петр. Лиза, ты тут?
Лиза. Да. Заслушалась.
Петр. Я что-то детство вспомнил... Ты отцу звонила? Как он?
Лиза. Я все время звонила, как ты и просил... И оттуда много раз и вчера отсюда... Он есть, но его как бы и нет...
Петр. Как это?
Лиза. Там женщина подходит с его бывшей работы. Валя зовут... Ну та, при которой я тогда и бежала от них... Оказалось, любит сильно, плачет все... Никто понять не может - после моего отъезда он все метался, метался и вдруг исчез... нашли в каком-то приюте через полгода... потерял память, плохо ходит, говорить не может... То ли сделал с собой что, то ли... Валя взяла его домой, поит, кормит, лечит... Хорошая женщина оказалась... Я деньги присылала на лекарства... Не помогает ничего... Опять я кругом виновата... Хотела поехать к ним сегодня... Ты там развязаться пробуешь?
Петр. Серьезно привязал на этот раз. Что-то мне это не нравится. И топор на стол положил.
Лиза. На остров Пасхи год назад летала... Мечта детства... Стою рядом с этими изваяниями, смотрю на них и думаю: Господи, как же я Петю люблю...

За окнами грянул оркестр. Шум толпы, крики.

Симон (вздрогнул, заволновался и начал подниматься из-за стола, как сомнамбула, потом заметался по мастерской, бормочет). Говорить... Надо говорить... Какой момент... Наконец-то... Вот оно... И простой Симон выходит к народу... и становится... Великий момент Истории... Вхожу в историю... вхожу... Вот сейчас... Вот еще немного... Вот беру кисть в руки... Вот я говорю... Вот я... (Открывает балконную дверь. Шум толпы и музыка врываются в комнату. Кричит изо всех сил.) Граждане! Вот я... Вот мы все... Не поддавайтесь! Только вперед!.. И никаких! Я уверен! Это людское море! Этот пьянящий воздух! Эта заря! Ура!
Толпа на улице (скандирует). Пи-во! Пи-во! Пи-во!
Симон (кричит). Что? Что? Товарищи! Граждане! Господа! Вперед!
Толпа на улице (скандирует). Пи-во! Пи-во! Пи-во!

Опять грянул оркестр.

Симон (бледный, перепуганный, шатаясь входит в комнату, закрывает балконную дверь, прислоняется к ней, шепчет). Зачем так громко? Что они кричали? Кто эти люди? Где я? Кто здесь? Кто здесь? Помогите! (Рухнул на пол.)
Лиза. Что с ним? Обморок? Я не вижу отсюда...
Петр. Наверно. (Пытается развязаться.)
Лиза. Что они кричали там?
Петр. По-моему, требовали пива. Требование разумное, я бы и сам выпил, но зачем так громко и хором?
Лиза. А-а... Я поняла. Вчера в гостинице смотрела телевизор. Тут неподалеку открывают фонтан из настоящего пива. Ожидали до пятидесяти тысяч человек.
Петр. О, времена! О, нравы! И на помощь не позовешь - никто не услышит. (Кричит.) Симон! Симон! Очнись! Не реагирует. Лиза, ты как там?
Лиза. Эрвина жалко. Он такой хороший. Страусов разводить начали...
Петр. Попробуем иначе... (Орет.) Мама! Помоги мне! Мама!
Симон (резко садится на полу). Да... Мама... Да... (Смотрит на Петра в изумлении.) Петр, брат мой... Что с тобой? Господи! (Бросается к Петру, отвязывает его.) Кто привязал тебя? (Укоризненно.) Петя, Петя... Я тысячу раз говорил тебе - будь осторожен... Наверное, ты впустил в дом незнакомых людей... Наверное, выпил... Ах, Петр, Петр...
Петр. Лизу отвяжи.
Симон (изумлен). Лизу? Какую Лизу? Где?
Петр. Там, за ширмой.
Симон (идет к ширме, бормочет). Кто такая? У тебя новая девушка? (Подходит к Лизе, изумлен.) И вас привязали? Здравствуйте. Меня зовут Симон. Я брат Петра. (Отвязывает ее.) Простите Петра. Он так неосторожен, так доверчив... Впустил в дом грабителей... (Пристально смотрит на Лизу.) Поразительно.
Лиза (садится на постели). Что?
Симон. Вы так похожи на нашу маму.
Лиза. А мама ваша... она...
Симон. Мама умерла. И отец умер. И Джим умер. Все умирают. (Улыбается.) У меня никого нет, кроме Пети.
Лиза. Мы... с вами... виделись раньше?
Симон. Нет... Нет... Зачем вы так похожи на маму?

Порыв ветра колыхнул занавески, и солнечные зайчики побежали по мастерской, словно пробиваясь сквозь листву деревьев.

(Садится на пол.) Мама... А сколько мне лет, мама?
Лиза. Ты уже взрослый, сынок, ты сам должен знать.
Симон. А-а... Помню... Мне семь лет, потому что в сентябре я пойду в первый класс.
Лиза. Да, сынок. Мы с отцом уже купили тебе портфель, тетради и пенал.
Симон. А Петьке - пять. Он еще маленький.
Петр. Зато мне вчера в варениках косточка попалась... на счастье... И дерево сливовое я нарисовал совсем похожее... И папа обещал меня взять на рыбалку...
Симон. Он всегда задается, мама... И ты его больше любишь, чем меня...
Лиза. Я вас обоих очень люблю...
Симон. У меня мечты разные есть... Вот вырасту и стану самым главным в нашей стране... чтобы все было справедливо... Или стану известным художником... Или поеду в Париж и там женюсь... (Улыбается.) Или еще, мама: я вырасту и сойду с ума...
Лиза. Что за глупости, Сема...
Симон. Потому что тогда все мои мечты сбудутся... И Петька не сможет смеяться надо мной...
Лиза. Сейчас самые длинные дни, самые короткие ночи... Это значит, что света много, а темноты совсем мало...
Симон. Можно долго играть и вечером не бояться...
Петр. Давай целовать маму в обе щеки. Я - в эту. Ты - в эту. И она обрадуется... что дети ее так любят...
Лиза. Смешные... Неужели я так с вами всю жизнь и буду возиться...
Симон. Мама... Как зовут нас всех?
Лиза. Ты разве не знаешь, сынок?
Симон. Нет... Знаю... А на самом деле?

Солнечные зайчики исчезли. Звонит телефон. Лиза вздрагивает.

Петр (Лизе). Скажи, чтоб попозже.
Лиза (в трубку). Алло... Я слушаю вас... Ну что же вы молчите? Что вы все молчите? Алло... Я сейчас трубку повешу... Боже мой! Отец? Отец! Ты? Господи! Как я рада! Да! Я - Лиза! Да! Я твоя дочка! Не волнуйся... Говори спокойно. Я люблю тебя. Что? Болел? Имя вспомнил? Родной ты мой. И телефон вспомнил? Умница моя. Говори медленно... Я приеду. Конечно. Ты виноват? Нет, это я виновата. Да, Валя очень хорошая... Она любит тебя... Устал?.. Отдохни... Не волнуйся... Валя, это уже вы? Валя, счастье-то какое! Ну не плачьте. Я приеду. Можно не одна? Спасибо вам... (Вешает трубку. Пауза.) Представляешь - она кормила его и стала рассказывать, что я вернулась, а он вдруг говорит: я позвоню ей... Петя...
Петр (встает). Лиза... Знаешь, давай выйдем на улицу... Хоть ненадолго... На бульвар... Потолкаемся среди этой безумной толпы... Будем кричать: "Пива! Пива!" Я куплю тебе воздушный шар... Я несколько месяцев не был на улице... Я не видел людей... Я забыл, что это такое... Почему больше не продают "уйди-уйди", шариков на резинке, и куда-то делось настоящее эскимо... Пойдем шататься, петь песни и делать замечательные глупости...
Лиза. А Симон?
Петр. Его вообще-то Семен зовут. С детства. Имя такое. Хорошее. Семен, ты что?
Симон (сидит на полу, оглядывается). Я-то вообще, что?.. Вы идите... Я убираться буду... Я убираться люблю... (Встает, начинает прибираться.) Чтоб чисто было кругом...

Вдалеке громыхнуло. И стал накрапывать дождь.

Петр (Лизе). Представляешь - чуть прошлись, вдруг откуда-то дождь, гроза... Девушка спряталась в подворотню, а я иду мимо и спрашиваю...
Лиза (хохочет). А он идет мимо и говорит: "Девушка, не хотите познакомиться со мной?.." И безумно на отца моего похож...
Петр (смеется). А девушка говорит: "Я всю жизнь мечтала вот именно с вами познакомиться...." Вот это, Лиза, моя мастерская...
Лиза (смеется). Так вы еще и художник?
Петр (смеется). А это брат мой, Семен...
Лиза (смеется). Так у вас еще и брат есть?.. (Симону.) Очень приятно. Надеюсь, мы будем друзьями.
Петр (Симону). Ну что ты молчишь, Сема?
Симон (Лизе, раздумчиво). Мне всегда приятно вас видеть. (Бродит бесцельно.)
Петр. Ты немногословен, брат мой... Лиза, идем?
Лиза. Да... Только оденусь... (Идет за ширму.)

Петр выходит на балкон, подставляет руки дождю, пытается вздохнуть глубоко. Зазвонил телефон.

Симон (снимает трубку). Алло! Кого? Нет, это не Петя... Кто говорит? Вася? Какой Вася?.. Нет-нет... Не знаю... Извините... Вы ошиблись... (Вешает трубку. Постоял в задумчивости. Бродит по мастерской с тряпкой и веником. В удивлении посмотрел на диковинные кастрюльки на столе, попробовал что-то из еды, подошел к камину, поднял женское платье, рассматривает его, подошел к школьной доске, читает надпись "Мама, разбуди меня... Спасибо. Петр", стирает ее, поднимает собачью цепь у будки, погремел ею, бросил... Он силится что-то вспомнить... Медленно пошел по лестнице наверх, на ходу трет тряпкой перила.)
Петр (возвращается в комнату, берет со стола топор и относит его к камину). Чего топор на столе делает?

Симон с антресолей внимательно смотрит на Петра и Лизу.

Брат, что молчишь? Что мучает тебя?
Симон.Нет, ничего... Я словно должен
Лишь вспомнить что-то... Пустяк...
Петр (смотрит на Симона).
Нет ничего, что нужно вспоминать
Об этих днях... Все сон, все дым...
Все пустота, наветы... И блики солнца...
Симон.Я словно голос слышу. Не могу
Понять, что говорит он...
Я вижу, на скале сидит над нами
В безумной высоте и наши мысли
В своих руках он держит,
Словно вожжи...
Петр.И насылает сны...
Вот ты, вот я, вот Лиза...
Вот - камин... Вот - дождь прошел...
Вот выглянуло солнце... Все очень просто...
Все безумно просто... Я разожгу огонь...

Петр колет дрова, собирает щепки. Симон убирается наверху. Погружены в свои занятия. Лиза выходит из-за ширмы, смотрит на них, улыбается.

Лиза. Петр, я люблю смотреть, как ты разжигаешь камин, чтобы было тепло. Симон, я люблю смотреть, как ты убираешься там, наверху, чтобы было чисто. Я хочу танцевать... Глупая и счастливая...

Петр возится у камина. Лиза движется по мастерской в тут же ею сочиненном танце. Симон на антресолях с тряпкой и веником в руках напряженно, чуть улыбаясь, вглядывается в Петра и Лизу... Лиза останавливается у входной двери, открывает ее.

Я вот что... Я подумала... Я пойду сейчас к отцу одна... А потом уж... Ведь все теперь хорошо... Правда?

Петр и Симон смотрят на Лизу.

Я пойду одна... Пешком... Прогуляюсь... Мне нужно пройтись... Я вернусь скоро... Мне нужно вернуться... Всегда нужно возвращаться... Ну вот к ужину... Вместе и чай попьем... (Переступила порог. Окинула взглядом все вокруг.) Мастерская наша очень красивая... Особенно, когда солнце бьет в окна... Особенно после дождя и грозы... Особенно в июне... Особенно, когда летишь над океаном и вспоминаешь всю свою жизнь... Братьев и Лизу... (Быстро пошла по лестнице вниз.)

Пауза.

Петр (смотрит на открытую входную дверь, говорит негромко, скорее сам себе). Лиза-Лиза... Ты слышишь меня? Лиза...
Симон. Да, я слышу тебя...

Петр посмотрел на Симона.

(Испугался. Хватается за голову. Кричит.) А-а-а! Что я говорю! А-а-а! Я - сумасшедший! Я сошел с ума! Лиза ушла! (Летит по ступенькам вниз. Бросается к двери. Падает на пороге.) Лиза! Лиза! Не оставляй нас! Лиза! Ты вернешься? Ты видишь - у меня нет сил! Лиза! Вернись!

Петр выходит на балкон. На улице тишина.

Петр (окликает). Девушка! Спросить забыл... Вы вечером с каким вареньем чай пить будете?

Тишина. Петр помахал куда-то вдаль.

Симон (сидит на пороге, Петру). С каким? С вишневым?

Петр кивает головой.

С вишневым сказала? (Плачет, улыбается.) Слава Богу! Слава Богу! Лиза, какая ты хорошая... С вишневым... Я и клубничное достану, и абрикосовое... Летом, чай, на веранде... И все любят друг друга... И всем хорошо... Слава Богу! Слава Богу!

Симон сидит на пороге входной двери, улыбается, вытирает слезы. Петр стоит в проеме балконной двери. Издалека нарастает невнятный шум толпы и звуки оркестра.


назадВернуться на страницу А.Казанцевавперед

Действие первое | Алексей Казанцев | "Кремль, иди ко мне!"


© 1998 Алексей Казанцев
pochta@theatre.ru